[mandarin-fairy]

 ~Eclectism~, лови. вот что из твоих слов вышло.
Снейк/Лилит

Прочитать

Клык
«Как пантера» - сколько раз ты слышала эти слова, десятки, сотни? И уже сама веришь в них. Представляешь, как лоснится черная роскошная шкура, перекатываются под кожей клубки мышц. Когда приходится сойтись в бою с ним, со Снейком, проще спрятаться за маской большой кошки. Ты неосознанно копируешь ее движения: чуть приподнять плечи, взгляд исподлобья, плавные движения. Еще чуть-чуть, и кажется, что должен стегать по ногам хвост. Ты даже шипишь по-кошачьи, обнажая зубы с чуть выступающими клыками. Глаза в глаза, не отвести взгляда, не перевести дыхания.

Кровь
Ударить, рукой, наотмашь. Забыть про кинжал на поясе, про годы подготовки, ударить от невозможности больше терпеть этот насмешливый взгляд. Сорваться, сдаться, слететь с выверенной орбиты. Он стирает кровь с разбитой губы и усмехается. Только не говори, не смей произнести «моя девочка». Не смей. Ты право это потерял, когда выбрал «другую сторону», когда ушел, ничего не сказав. Молчит.

Ловить
Как будто пружина лопается. С истеричным каким-то смешком бросаешься на него. Удар за ударом, ты знаешь, как ударить, чтобы противник скорчился от боли. Он ставит блоки, предугадывает движения, чувствует тебя. Злость и обида вскипают, по-детски глупо, остро. Непрошеные слезы застилают глаза. А он стоит и не смеет на тебя руку поднять. И от этого тошно и гадко. Вы как две кошки на арене цирка. Вокруг люди, они смотрят и чуть ли не ставки делают. А он стоит. Находишь взглядом Еву. Она с Адамом. Только ты против всех, как загнанный зверь. Не вытерпела ли, из жалости ли, Ева срывается с места и бьет неумело. И как последняя капля опрокидывает на тебя людское море. Удары сыплются градом. Не упасть, не упасть, затопчут. Падаешь... Снейк ловит тебя и его теплые руки - последнее, что отпечатывается в сознании.

Паутина
В тюремной камере темно, тепло и сухо. Как в кладовке. Может это она и есть, наспех переделанная. Даже следы от полок на стенах остались. И паутина на потолке. Это, конечно, хозяйку не красит, но Лилит совершенно все равно. Взгляд цепляется за пепельно-серые облачка по углам, и память услужливо подкидывает картинки: папа с трубкой, туман на озере, ружья… голова раскалывается, все тело болит, и дышать тяжело. Уснуть бы и не думать. Не думать о том, что будет в следующую минуту, через час, завтра. Не думать, что теперь твоя судьба в чужих руках. В руках тех, чьих друзей ты убивала.

Браслет
В комнату заходит Снейк. Пытаешься подняться и не можешь – хорошо же тебя помяли.
- Лежи и слушай. Мы пленных не казним.
- Мы?
- Не язви. Ты свою цену заплатила.
Он подходит и кладет руку тебе на лоб. Пытаешься отстраниться, жмуришься. Да только прикосновение теплых этих пальцев ты помнишь с детства и так хорошо от него, уютно.
- Лилит, я тебя всю ночь защищал. Объяснял, что люди меняются.
-Снейк, - пальцы браслетом охватывают его руку, - А дальше?
- А дальше жить, моя девочка.


А теперь вопрос, такое повествование - "на ты" - это не моветон?