Нил Гейман "Американские Боги" А если нас позабыли, с нами покончено.
Книга-история. Просто рассказала мне сюжет. Не скажу, что прям запомнилась или вызывает желание перечитать, но в общем и целом времени, на нее потраченного, я не жалею.
цитатки
Даже под снегом площадь казалась величавой, но Тень сразу понял, что лучшее время для нее – лето, когда всю ее заполонит буйство красок: маков, и ирисов, и иных всевозможных цветов, а рощица берез в углу превратится в серебристо-зеленую беседку. Сейчас площадь была бесцветной – зимний набросок реального места – и совершенно пустой. Фонтан отключен на зиму, особняки укутаны снежным покрывалом.
Жила была девочка, и дядя ее продал, писал мистер Ибис совершенным каллиграфическим почерком. Такова суть, остальное – детали. Есть истории, которые, если мы откроем им свое сердце, ранят слишком глубоко.
Костяк их не меняется: человек родился, жил, а потом по той или иной причине умер. Вот и все. Подробности можете добавить из пережитого вами. История неоригинальная, как любая другая, уникальная, как любая жизнь. Жизни – что снежинки: складываются в орнамент, какой мы уже видели прежде.
Не видя личностей, мы видим лишь цифры: тысячи умерших, сотни тысяч умерших, «число жертв может достичь миллиона». Прибавьте к статистическим данным мысли и чувства отдельных личностей, и они обратятся в людей. Впрочем, и это тоже ложь, ибо страдают столько людей, что сам размах чисел отупляет. Смотри, видишь раздутый живот ребенка, его скелетные ручки и мух, ползающих в уголках глаз? Лучше тебе станет, если ты узнаешь его имя, его возраст, его мечты, его страхи? Если увидишь его изнутри? (...) Мы возводим стены вокруг этих мгновений страдания, чтобы они не смогли ранить нас, и остаемся на своих островах. А сами эти мгновения покрываются гладким, переливчатым слоем, чтобы потом соскользнуть, будто жемчужины, из наших душ, не причиняя настоящей боли.
Это как белые люди и мой народ. По большей части они побеждали. А когда терпели поражения, заключали договоры. Потом их нарушали. И потому побеждали снова. Я не сражаюсь на стороне проигравших.
Возможно, мы [боги] и умираем трудно, возможно, нас не так просто прикончить раз и навсегда, но мы все же умираем. Если нас еще любят и помнят, нечто, очень похожее на нас, занимает наше место, и вся чертова канитель начинается сызнова. А если нас позабыли, с нами покончено.
Они крепко держались за руки, словно такой простой жест способен удержать на расстоянии вытянутой руки весь мир...Джордж Оруэлл "1984" Непонятливость спасает их от безумия.
Эту книгу сложно забыть. Вторая моя антиутопия, первой была "Мы" Замятина из школьной программы.
Первую часть книги ты пугаешься того, насколько много параллелей можно провести с существующей реальностью. Потом этот страх как-то сглаживается, внимание переходит с мира на героев. Но осадок остается. Книга ужасна, на самом деле, ужасна тем, что даже вот в таком, написанном, виде позволяет мыслям о настолько отвратительном обществе существовать. Она прекрасно написана, она пугает правдоподобностью.
Но я никогда не смогу принять философию мира "большого брата" я надеюсь, она останется только на страницах книги.
цитатки. выписывать что-то из нее не очень-то хотелось, особенно из второй половины. пусть остается там.
Все очень просто. Нужна всего-навсего непрерывная цепь побед над собственной памятью.
Как узнать, сколько тут лжи? Может быть, и вправду средний человек живет сейчас лучше, чем до революции. Единственное свидетельство против — безмолвный протест у тебя в потрохах, инстинктивное ощущение, что условия твоей жизни невыносимы, что некогда они наверное были другими. Ему пришло в голову, что самое характерное в нынешней жизни — не жестокость ее и не шаткость, а просто убожество, тусклость, апатия.
Возможно, он один придерживается этого убеждения, а раз один, значит — сумасшедший. Но мысль, что он сумасшедший, не очень его тревожила: ужасно, если он вдобавок ошибается.
В некотором смысле мировоззрение партии успешнее всего прививалось людям, не способным его понять. Они соглашаются с самыми вопиющими искажениями действительности, ибо не понимают всего безобразия подмены и, мало интересуясь общественными событиями, не замечают, что происходит вокруг. Непонятливость спасает их от безумия. Они глотают все подряд, и то, что они глотают, не причиняет им вреда, не оставляет осадка,
Лучшие книги, понял он, говорят тебе то, что ты уже сам знаешь.